Аврор Робрадс не волнуется, что его обман откроется. Он достаточно хорошо проработал над своей репутацией, так что теперь даже опытный легимент должен постараться вырвать истинные воспоминания. Даже не их – истинные цели. В воспоминаниях у Гавейна теперь иной круг общения, несколько мёртвых коллег на счету. В детстве ему было интересно и весело изучать тёмную магию под чутким руководством двоюродного деда, а теперь эти знания его верное подспорье. Гавейн улыбнулся:

- Келли, ты правда стал молчаливым, не пугай. Я не очень аккуратно взломал тебе голову, кстати, извините мистер Лестрейндж, у меня не так много практики в легименции. Пока.

Достаточно, чтобы не убить Келли, а ещё узнать, что ничего полезного он не знает. Ни о Поттере, ни о бежавшем Аласторе. Жена и дочь, скорее всего, окажутся рядом с отцом, потому что нельзя чтобы на них вышло сопротивление. Или они вышли на орден, оба варианта могут обратить на себя внимание властей. Гавейн уже смирился с грузом, который на себя взял, ответ ему держать не скоро. Или он постарается оттянуть этот срок максимально далеко.

- Я бы на твоём месте начал говорить, мы ведь не шутим про семью. Отсюда тебе не выйти, но умереть ты можешь быстро, в твоих силах, друг.

Келли поднимает на Гавейна затуманенный взгляд полный вновь разгоревшейся ненависти. Гавейн же осторожно, не отпуская зрительного контакта, входит в иссечённое сознание бывшего аврора. Обрывки воспоминаний, как сгоревшая простыня. Он чувствует гордость Келли за то, что борется за правое дело. Он чувствует отстранённость руководства, он даже не видел Поттера и остальных первых соратников Ордена близко в последние годы. Все задания вынуждают сидеть в пригороде как вонючего шпика и только докладывать обстановку.

Гавейн осторожно раздвигает воспоминания, воля Келли больше не выталкивает Гавейна прочь. А ведь ему проставили хорошие блоки.
Проклятые выродки скоро патрули будут свои расставлять!
Келли спешит, лавируя по многолюдному Лютному переулку. Огибая людей, он выходит на крохотный пятачок к углу дома, настолько нелепой планировки, что кажется в нём не поместится и двое человек – настолько дом узкий, словно сплющился зажатый между двумя другими. Заклинание расширения делает даже такие лондонские лачуги просторными и пригодными для жизни. И в такое место не сунутся лишние, здесь обитает одна беднота. Келли ухмыльнулся – даже хвалёный Джеймс не мог бы сделать больше чем горстка решительных парней.
Келли застонал и пьяно замотал головой туда-сюда, ощущения от вторжения отвратительные, будто кто-то запустил в мозги большого паука, и он перебирает лапками внутри черепа и перебирает. Можно было быть осторожнее, но Гавейну это не нужно.

- Я сам, сам! Я собрал группу, ну, - он морщится и глаза слезятся от напряжения. – Мы хотели вас тварей запугать. Хотели, чтобы вы тоже поняли, что подохнуть можете! – Келли жалко захныкал, как маленький ребёнок. – Вы всех не переловите, вы их не найдёте, не скажу, не скажу кто они…

Гавейн выпрямился и вытащил палочку. Выкинув леву руку, он схватил Келли за волосы и сильно оттянул голову того назад. И направив кончик палочки к глазнице произнёс заклинание, вытягивая голубую нить готового, цельного воспоминания.

- Тут лица его, так сказать, группы. Это кажется не орден, не их часть. Связи не увидел, - Гавейн качает головой. – Келли слишком глуп и неуклюж, чтобы так хитро замаскировать ложными. Мистер Лестрейндж, вы хотите сами увидеть, или мне сразу передать ищейкам? – Гавейн обернулся к мужчине. Светящаяся паутинка заклинания будто продуваемая неосязаемым ветром, извивалась на кончике палочки Гавейна.  – Возможно эти люди бывали и у него дома. Есть смысл допросить жену.