Темнота накрыла лагерь, но от костра, факелов и всплесков магии на пяточке оставалось светло, как днём. Праздник! Музыка! Чудовищно забытое чувство, что разливается в груди и выбивает из груди искристый хохот. Карлах опрокидывала пиво кружку за кружкой, чтоб от холода немел язык, чтоб сжечь язык горечью! Как хороша жизнь, адово пекло! Деревянные кружки вспыхивали в руках, а металлические моментально подогревали напитки. Пришлось уже под бренчанье лиры найти подходящий камень и попросить Гейла магией сделать из того сосуд.
Товарищи и тифлинги то сбивались в группки, то стекались в одну точку и кричали тосты, подпевали виршам Альфиры и Лакриссы, танцевали. Карлах в один момент чуть не ворвалась в толпу на кураже! — но Лаэ’зел вовремя плеснула в неё вином — которое тут же, с шипением, закипело и испарилось. Но жить всё равно хорошо, чудо, как хорошо! Даже, если чуть в стороне от основной тусы. Это не повод сидеть совсем в стороне.
Она огляделась. Дети со Шкрябом и Медвесычиком наматывали круги на возвышении вокруг камня — хотя часть тифлингят уже играла на деньги с кем-то из взрослых; плечи Ролана осыпали разноцветные искры; Бекс и Данис миловались (заставляя движитель стучать резче).
Карлах поискала глазами Даммона. Он ведь пришёл?..
Пришёл. Сидел на бревне в уголке, в том самом совсем в стороне. Прежде, чем составить ему компанию, пришлось подготовиться — искупаться в холодном озере, отвлечься на неловкие беседы со спутниками; отвлечься. Унять предательски быстрый стук мотора.
— Один отдыхаешь? — она не ждала приглашения. Плюхнувшись на бревно, Карлах довольно улыбалась. – Спасибо за помощь, я наконец-то не похожа на плавильную печь. Ну, или по крайней мере, похожа на неё меньше.
Даммон со скромной улыбкой приветствует её рассеянно. Вместе они поднимают бокалы в честь победы.
— Отличный тост! — Карлах рассмеялась и громко стукнулась с товарищем бокалами. В гомоне счастливых голосов два чоканья, глухое и звонкое, услышали лишь они двое; их маленький секрет.
Выпив, женщина шумно, довольно крякнула. Как сладко дышится на свободе! Теперь вино прокатывается по языку и нёбу, шелковисто обволакивая сочным виноградным соком — а не собирая пыль и копоть. Сладко, как первый поцелуй в юности.
Она посмотрела на Даммона. Сколько всего, "как в юности", хотелось успеть. На пальцах не пересчитать! — и вид кузнеца делал этот список длиннее. Нет, больше. Нет, в смысле!
"Дура, угомонись!", — Карлах подавилась, утопая в хохоте, крике и раздражении сразу. Она ж так и знала, что больше двух глотков – табу. Нельзя было напиваться; уже и обжигалась, и обжигала. Адова сера! Нигде не скрыться от этих... печных труб! От всплеска эмоций мотор разгорячился, и сквозные отверстия выдували настолько горячий воздух, что впору было на таком варить мясо или кипятить воду.
— Всё хорошо, всё хорошо. Сейчас, надо продышаться только, — она глубоко вздохнула и, загибая пальцы, досчитала до пяти. Выдохнула. Вдох. Выдох. Вдо-ох. Вы-ыдох.
— Твой... твой тост! Так меня обрадовал. Завидую самой себе, которой починят эту железяку!
Кулак ударил дважды в грудную клетку. Вместе с глухим гулом кости послышался и звон металла — очнулась дверца, что теперь вела напрямую к сердцу. Вернее, к движителю.
Лёгкий огнеупорный костюм из ремней не скрывал от зрителей тела Карлах. Нараставшее свечение привлекло внимание Ролана, но сиблинги тут же кинули в него какую-то словесную гадость, переключая внимание. Женщина благодарна приподняла каменный бокал, получив такой же — от Кела. Хороший он парень.
— А! Да. Так о чём это я?
Лицо Даммона слегка раскраснелось. Алкоголь? Или игра света? В горле пересохло, и Карлах, не отрывая взгляд, потянулась к кувшину вина у ног. Чудом оно сохранило приемлемую прохладу.
Они сидели слишком близко. Острый нюх Карлах не мог упустить нотки железных опилок, гари и трав; бриз тянул запах тифлинга, и от этого ситуация стре-ми-тель-ней-ше катилась по спирали позорных желаний вниз. Не может же она вот так ляпнуть... что не нужно!
— И, э, да. Как дела? Почему один отдыхаешь?
Победа разума над телом! Она гордилась, как титаническим усилием смогла подавить животное начало и вернуться в русло светской беседы. Даммон ей нравился, но их пути расходились уже завтра утром. Несмотря на годы заточения, Карлах и не могла, и не хотела подвергать кого-то опасности из-за мимолётной страсти.
