Сколько грехов может выдержать одна человеческая душа, если каждый из них отрывает по кусочку, большому или малому? На сколько хватит того запаса, что дан каждому человеку от рождения? Ответа нет. Кого-то бесповоротно разрушает и один тёмный поступок. Другой же способен нести на себе тяготы десятков и не ломаться. Звучит нелепо, почти еретично, но он ведь не сломался.
Он ведь не сломался?

Пальцы невольно касаются грубой линии рассекающих правую сторону лица шрамов, шрамов, которые он уже привычно тщательно прятал в тени капюшона и скрывающей нижнюю половину лица полумаской.
Власть Аббатства Обывателей в Карнаке не так сильна, как в Дануолле, но всё же стара и крепко въелась в кости города. Даже тут проклятое клеймо еретика означало, что ты уже никогда не сможешь выйти из тени и подняться хотя бы чуть выше того уровня, где не важно, как ты выглядишь, а твоя жизнь не имеет никакого значения, если ты не можешь её отстоять.

Кажется, когда он сидел прикованный к стулу и сильные руки грубо сжимали его голову не давая пошевелиться, когда резкая, опаляющая боль словно забралась в сами кости, кажется, он даже не кричал. А может просто не помнил. Всё, к чему он стремился, все его амбиции, все мечты перестали иметь значение ещё раньше. Слишком много раз он осознанно преступал Семь Запретов, за которые так радел, слишком много взял на себя, слишком вскружила его голову близость власти и могущества.

Тогда они все почувствовали это на себе. Сначала тобой управляют исключительно благие цели. Свергнуть тирана, вернуть на престол законную наследницу, помочь Империи оправиться от тяжелой болезни и беспощадного правления узурпатора.
А затем кровь, что течёт по твои руках, поднимается всё выше и выше, а внутри разгорается недоброе пламя вседозволенности.

…Противься необузданному голоду…

Не вышло. Точнее было уже без разницы. Убийства, похищения, шантаж, угрозы, всё пошло в ход, они считали, что их цель оправдывает любые средства. Как они планировали править после? Как планировали отказаться от безнаказанности и власти, стоя по плечи в собственных грехах?
Никак. Они жили текущим моментом, пока не стало слишком поздно.
У них не было иной судьбы как рухнуть в пропасть, на дне которой живые позавидуют мёртвым.

Он не помнил, как долго шёл. Куда он шёл. Просто в какой-то момент ноги отказали, и он рухнул на каменную мостовую, а боль вернула его в реальный мир. Можно было там и остаться. Всё равно ничего уже нельзя изменить.
И всё же когда дрожащие пальцы до ссадин на коже судорожно впились в мокрые камни, Тиг Мартин вспомнил другого себя. Вспомнил того солдата, который не терял самообладания сидя в грязи, пока пули мятежников свистели над головой. Разбойника, который не знал ни роскоши комфортной жизни, ни чести, не долга, и вырывал своё право на жизнь когтями.
Он уже убегал. Убежит снова. Найдёт нору, в которую получится забиться. Кусок хлеба, за который можно драться. Забудет всё, что совершил.

Карнака была не худшим местом для жизни. Жемчужина Юга, уютно устроившаяся между тёплым морем и живописными горами. Город с множеством особенностей, к которым пришлось привыкать, и своей историей. Достаточно цивилизованный, но в тоже самое время такая же грязный и жестокий на своём дне, как и Дануолл. Здесь найдётся место для человека без прошлого, способного держать в руках оружие и использовать его, пусть это даже место в вышибалы в дешевом, грязном трактире, принадлежавшем какой-то мелкой местной банде.

Да, у него получилось. Всё, кроме последнего. Он действительно нашёл в себе силы вновь подняться на ноги. Он убежал. Он сражался. Только забыть не выходило. Не получалось даже снова сделать вид, что его прошлое не тяготит его.
Прошлое возвращалась во снах. Возвращалась с новостями из Дануолла. Новости. Мартин каждый раз зарекался разговаривать прибывшими из Дануолла путниками. Подбирать на улице газетные листы. Цепляться за каждую новость.

Дануолл возрождался из пепла власти регента, приходил в себя после чудовищной чумы. Город медленно расцветал вновь, императрица Эмили Колдуин взошла на трон.
Но теперь это где-то там, далеко. В мире, который больше походил на долгий сон.

По крайней мере, так казалось до последнего времени. Пока на улицах Карнаки не появились портреты императрицы Далилы и не зазвучал из громкоговорителей чужой, новый голос.
- Что скажешь о перевороте в Дануолле?
Трактирщик стоял боком, протирая грязной тряпкой ещё более грязную кружку. Его собеседник сидел на стуле у стойки, с длинно потрёпанного плаща на пол стекала дождевая вода, рука сжимала уполовиненную чашку с дешевым пивом.
- А что я могу сказать?
- Ты же сам оттуда.
- Я не был там пятнадцать лет.
От этой цифры что-то внутри вздрогнуло. Пятнадцать лет. Почти треть жизни. А здесь время словно остановилось и один день проходил как предыдущий.
- Читай новости. – Вяло огрызнулся Мартин, опустив голову так, что тень капюшона полностью укрыла его лицо. Если бы он сейчас увидел Дануолл, узнал бы он город, который когда-то хотел сжать в хватке своей власти?