shen jiu
the scum villain's self-saving system
Шэнь Цзю, главный злодей романа. Он им бы и стал, если бы не произошло коренное отклонение - у него был младший брат, близнец Юань.
Они росли вместе, вместе скитались по улицам, выживая в стае голодных, злых мальчишек. Юань был слишком добрым и любопытным, а Цзю - слишком опекающим и злым. Там, где один улыбался и был милым ребенком, получающим бао за очарование, другой крал кошель и убегал от разъяренных пострадавших, стражи, прохожих. Там, где Юань любил мир, Цзю его ненавидел. Мир отвечал тем же.
В детстве больше всего гордился тем, что не дал поймать брата, оттолкнув в проулки. Рабство и жизнь в доме Бю были тяжелым испытанием. С Цзю был Ци-гэгэ, но беспокойство за брата, за себя, за их будущее и из-за редких встреч не давало расслабиться даже в условно безопасной комнате молодой госпожи, куда не дотягивались холодные, жесткие руки хозяина.
Все шло так, как написал в каноне автор: истязания, боль, отказ в учебе, злоба, ненависть, копящаяся зависть к тем, кому удалось сбежать. Он сам их отправил, он сам велел Ци-гэгэ взять Юаня, сам сделал все, чтобы он бежал как можно быстрее. Чтобы они вернулись за ним поскорее. Пока он еще не сошел с ума.
Они не вернулись и одиночество добило его хрупкое эго. Убить их всех оказалось проще, чем он ожидал. Слаще. Цзю смеялся, ощущая неведомую доселе свободу. Это чувство не продлилось долго. Учитель, новый хозяин, не был милостив. Он был такой же тварью, как и сам Цзю, только старой и опытной. Избавиться от этого поводка было еще сложнее.
Но принять решение - проще. Сиятельный, блистательный, Ци-гэгэ. Цзю соврет, если скажет что не скучал. Только не по нему, а по Юаню. На старшего друга, некогда брата, он был зол. Зол как не был зол даже на первого хозяина. И того, и второго он уже убил, своими руками снимая поводок. Но если убить этого - порвется связь с братом. Брат был дороже, чем чувства Цзю.
Потом все было как будто бы хорошо. Учитель Юаня тепло принял его, о нем хлопотали, заботились. Здесь был брат. Можно было больше не волноваться, но Цзю, никогда никому не доверявший, не мог и помыслить расслабиться. На него смотрели, исподтишка, в спину, свысока, будто Цзю слепец. Он злился на них, но кроме бесконечной учебы ничего не мог сделать.
Мастер пика его хвалил, но вздыхал. Цзю все понимал - поздно, не правильно, не так. Сколько раз Юань успокаивал его, сглаживал искажения ци до того, как он расцветет. В неуемном желании нагнать и перегнать Цзю превосходил всех учеников пика Байчжань, а от того вредил себе и не реже.
Они взрослели, лордом признали Юаня, как давно находящегося здесь, более знакомого, более понятного и покорного. Цзю хмыкнул и продолжил разгребать бумажки и дела, заброшенные стариком. Юаню, Цинцу, он все еще вздрагивал, слыша проклятое Цу в официальном имени брата, и правда был лучшим учителем, но даже так посещать собрания лордов предпочитал Цзю, потому что кто-то совершенно не умеет держать марку и плести интриги.
Он был столь силен, умен, начитан и способен в искусствах, сколь мог достичь. Стремился к совершенству во всем, за что брался. Этого, казалось, все еще было мало, но притупляло эго. Не надолго, но достаточно, чтобы вдохнуть полной грудью хотя бы раз.
Ткань одежды шуршала. Легкая верхняя накидка раскинулась по плечам, подол подлетал при каждом шаге, тяжелая основная мантия расходилась складками, нижние шелковые одежды отдавали легким шелестом. Пояс с подвесами удерживал одежды на талии, камни и амулеты создавали легкий, мелодичный звон. Цень Цзю был выверенным идеалом благочистивого заклинателя. Внешне. И это внешнее казалось нескончаемо неуместным в залах Дворца Хуаньхуа, наполненного золотом, богатством и демонами.
Цзю ненавидел демоном. Вполне заслуженно, от этого вида ему не доводилось получить ничего хорошего. Но так же он не спешил убивать каждого встречного лишь за один факт рождения. В конце концов, он успел на своем веку увидеть слишко много тех, кто творил зло будучи чистокровными людьми без единой крупицы силы, зато наделенных толиками власти. Так что ранее решения этого подселенца по отношению к Ло Бинхе, этого возлюбленного ученика, вызывали в нем лишь недоумение, но если так нужно — что ж. Этому безумцу виднее, как должен развиваться сюжет. Чем быстрее все закончится, тем быстрее они вернут Юаня.
Но знание этого не облегчало недовольства последним событиям. Весь этот хаос был просто невероятным порождением чьего-то бредового создания. Цзю предполагал — чьего, но пока что не готов был действовать. Сейчас ему не хватало политической власти, а вмешивать главу школы пока что не было нужды. Оставалось только затаиться и готовиться.
Но это понимал он. Цзю знал о всех приготовлениях, которые сделали попаданцы чему-то даже помог, решив, что так безопаснее будет. Но во все эти огороднические дела не был посвящен больше никто. Кроме, конечно, Юэ. Тот же Лю Цинге сходил с ума. Да и остальные главы пиков готовились сорваться с цепи благочестивости. Отвратительные, невоспитанные невежды, ниего не понимающие в отношениях школ. Какая бы ни была обстановка, объявить войну из-за тела — слишком необдуманное решение. Не тогда, когда очевидно активны демоны, и не только те, что смирно сидят во Двонце и подчиняются их подросшему ученику.
Этот самый ученик действительно вырос. Цзю не наблюдал за его становление так пристально, как Цинцу, но даже ему был очевидел качественный скачек силы. И столь же сильное психологическое расстройство.
— Отвратительно, — наблюдать за его точной копией, не мертвой и не живой, лежащей на алтаре — испытание. Знать, что это тело возлюбленного брата — тяжело. Видеть несчастного демона, заливабщего все телесными жидкостями и ошметками силы — отвратительно. Цзю скривил губы, намеренно убирая веер от лица, давая увидеть этот кривой изгиб, и закрывая его. В помещении было холодно, изо рта, от речи, шли клубы пара. Так холодно не было даже на самых высоких пиках хребта Цанцюн.
Цзю подошел ближе, обходя склоненного Ло Бинхе по дуге и подходя к брату с другой стороны подиума. Склоняясь к нему, касаясь подушечками пальцев застывшего холодного лица. Цзю прикрыл глаза, выдыхая.
Это тело было совершенно точно мертвым. Но благодаря безграничной силе звереныша — еще живым. Хорошо, что его брат — сильный заклинатель с развитым ядром и каналами, которые поддерживают течение жизни вне зависимость от того бьется ли сердце, есть ли мозговая активность.
Склонившись, Цзю прикоснулся ко лбу брата губами в легком поцелуе, необычно для его образа полном нежности и любви. Думать о том, что однажды в это тело получится призвать Юаня, было приятно. Его брат вернется, откроет глаза и снова будет с ним. Надо просто подождать. Этот монстр поможет в этом.
Цзю поднял глаза на Ло Бинхе. Вся теплота и любовь в них испарились, стоило только отвести взгляд от тела на алтаре.
— Ответь мне, как долго ты способен поддерживать это состояние?
