— А на что похоже? – возмущенно вскидывает голову Хэ Сюань, встречаясь с Цинсюанем взглядом. Он откладывает тряпку обратно в тазик с водой, позволяя Ши Цинсюаню укрыться. Вместо этого подходит к котелку, где кипятил воду, и отливает в чашку. Она успела подостыть, но еще ощутимо горячая. Он поправляет Цинсюаню подушку и помогает устроиться полулежа, чтобы и не сидеть, напрягая тело, но и иметь возможность пить. И молча протягивает Цинсюаню кружку. Погода на юге теплая, так что стена и пол в хижине теплые. Совсем не то, что в снежной столице, здесь лето и фрукты круглый год.

Как ты себя чувствуешь? Где болит? За что тебя бросили в клетку? Где ты умудрился поломаться? Веер еще у тебя? Ты скучаешь по брату? Ты ненавидишь меня? Ты простишь меня? На все эти вопросы, пролетающие в голове за считанные мгновения хаотичным хороводом, Хэ Сюань хочет знать ответы, хотя отчасти и догадывается, какими они будут. Но не имеет права их задавать.

Цинсюань осушает кружку, и Хэ Сюань наполняет ее вновь. Обезвоженному и измученному болезнью телу нужны тепло, вода и пища. Эти дни самого Хэ Сюаня воротило от одного взгляда на еду, но он добыл хилого риса, овощей и какой-никакой бытовой скарб. Его дворец разворочен битвой с Цзюнь У, да и Черные воды в любом случае — не благополучное место для жизни смертного. Хэ Сюань мог бы предоставить Цинсюаню всё самое лучшее, окружить богатством и роскошью, всё-таки он Князь Демонов. Но Хэ Сюань знает, что Ши Цинсюань хочет не этого. Не этого хочет и сам Хэ Сюань.

Ши Цинсюань выбрал простую жизнь, наполненную честным трудом. Он хочет жить, полагаясь на собственное достоинство. Ему не нужно, чтобы кто-то решал за него и давал ему то, о чем он не просил. Хэ Сюань понимает. Знает, что многие его подарки Цинсюань раздарил тем, кому нужнее. Что к нему приходил Пэй Мин и они о чем-то разговаривали, но Цинсюаню было неприятно — насколько неприятно может быть нищему в компании божества.

Хэ Сюань ворочает мысли на кончике языка.

— На обед рис с бок-чой.

И с этими словами срывается, промывает рис в ведре с водой, ссыпает в котелок с кипяченой, рвет листья бок-чой и швыряет туда же. Пусть варится, как есть. Подкладывает в очаг поленьев, какие достал в лесу. Что еще он должен сказать, что еще он может сделать? У Хэ Сюаня дрожат пальцы. За своей деятельностью он ведь на самом деле прячет всё то, что внутри.

— Потом куплю рыбы.

Нельзя не замечать, как округляются глаза и вытягивается лицо у Ши Цинсюаня. Пусть он будет настолько поражен, что не сможет сказать ни слова. Чем меньше слов, тем проще. Чем меньше слов, тем сложнее. Хэ Сюань упирает взгляд в мутную от рисового осадка воду с плавающим в нем рваным салатом; свистит сквозняк сквозь дырявую крышу; трещит занимающийся огонь в печке.

— Я вытащил тебя из тюрьмы. Ты ранен и тяжело болен. Это был бы твой конец.

Вот и вся правда.