Все нижеописанное верно на 383 год Круга Скал. Но большая часть — и после.

У Альмейды несколько лиц. Или, может, личин.

Марикьяре! Море, традиции кровной мести, независимость… но главное — море.
Марикьяре — это, в первую очередь, моряк.

Сын и наследник маркиза Альмейда. Не то чтобы единственный — у Рамона есть не только семь сестер, но и младший брат, жданный, желанный… ненавистный. Теперь уже не осталось никаких сомнений: Хосе, второй сын маркиза и последний ребенок сорокапятилетней доры Антонии — дурачок. Отец считает, что Рамону пора бросить службу и вернуться домой. Рамон считает, что у отца есть и другие варианты.

Муж. И отец. Да, вот так. Рамон женился очень рано и женился по выбору родителей: после смерти брата дорита Менсия стала наследницей соседнего графства, тут сам Создатель велел объединить земли. Невесте едва исполнилось семнадцать, жениху — четырнадцать. Так что у Рамона уже двое сыновей, и Менсия снова ждет ребенка. Иногда Рамон их навещает. А если при этом он чувствует себя лишним… кто сказал "главное — море"?

Граф Аяла. Законы и обычаи Марикьяры позволяют женщине не только наследовать титул отца, но и передавать его мужу. Поэтому через год после свадьбы, когда отец доры Менсии отошел в Закат, Рамон сделался графом Аяла. Правда, сам он никогда так не предоставляется, поскольку считает, что графство должно принадлежать его сыну. Да и неприятностей от этого титула немало: одни считают Рамона отпрыском рода Аяла, другие убеждены, что он выскочка, женившийся на доре Менсии, чтобы получить титул, третьи помнят, что по старым законам он должен был бы называться реем, а не графом… Потому — дор Рамон Альмейда, и точка.

Капитан "Каммористы". То есть не совсем. То есть…

Вышло так. Капитанский патент у Рамона был. И корабль тоже был — сперва "Буря", на которую его назначили теньентом, потом "Святая Октавия", которую он получил, когда "Бурю" отдали более опытному капитану, а потом… "Святая Октавия" погибла, капитану Альмейде предложили "Ройю", и вот тогда он вспомнил, что он все-таки не просто капитан кэналлийского флота, а наследник маркиза Альмейды. И что папа до сих пор задолжал ему подарок на шестнадцатилетие, на двадцатилетие и на все остальные годы… в общем, он попросил у папы корабль. Сам выбрал корабела, часами сидел с ним над чертежами и схемами, сам взялся за рубанок — и денег все равно не хватило. Не то чтобы Рамон действительно собирался бросить флот и стать капером, но с надеждой избавиться от начальства пришлось распрощаться. А когда "Каммориста" сошла со стапелей, ему сказали, что на поиски "Императрикс" она не пойдет. Что у наследника рода Альмейда имеются более важные дела, чем охота за пиратами, а "Каммориста", которая едва не перевернулась прямо в гавани, требует, в самом лучшем случае, значительной доработки.

И только потому, что ее по ошибке неправильно загрузили балластом!

Рамон клялся, доказывал, уговаривал и под конец орал. И добился в итоге того, что у него отобрали и капитанский патент, и "Каммористу". Только вот же она, стоит себе на якоре, готовая к выходу… и экипаж ее предан своему капитану куда больше, чем адмиралтейству, и тоже давно мечтает об "Императрикс".