Время не только лечит раны, позволяя боли притупиться – оно куда коварнее, в своём милосердии. А может это не коварство вовсе, а мудрость? Мудро ли время, стирая прошлое, замещая его настоящим?
Однажды ты понимаешь, что вместе с ноющей болью ты забываешь то, из-за чего всё было. Забываешь начало. Истину.
Воспоминания блекнут, стираются и, в конце концов, развеиваются легким дымом, улетая к облакам, чтобы раствориться в них. Всё, что было важно — тает с предрассветным туманом, исчезая навсегда.
Но! пока ты жив, ты этого не понимаешь. У тебя всегда есть возможность ухватиться за что-то материальное, настоящее, чтобы не забыть или вспомнить. Это могут быть предметы, случайным образом попавшие в руки, запахи, навевающие мысли о прошлом, голоса, пробуждающие память. Это может быть что угодно, даже сны.
В посмертии у тебя нет ничего.
Вариан осознал это лишь уйдя навсегда. И то, не сразу. Вначале, как водится, он стремился вернуться. Король по праву рождения, воин по сути, он не собирался сдаваться. Ум искал выход из сложившейся ситуации, но иногда, всё же, обстоятельства бывают сильнее. Можно победить других, можно перебороть себя, но что делать с тем, что тебе не подвластно?
Уходя на битву, он предвидел такой исход, шутка ли – чувствовал. Но и то, что должен это сделать, чувствовал тоже. Даже больше – знал. От того и не сложно ему было принять свою Судьбу до самого конца. Но вот к тому, что за гранью мира живых, есть ещё что-то, он готов не был. Это дало ему надежду, на возвращение, но надежду весьма хрупкую и призрачную.
И тогда, ему оставалось лишь предаваться воспоминаниям, раз за разом прокручивая события в своей голове, с ужасом понимая, что слишком многое было утеряно, замещено событиями последних лет.
В посмертии ты вовсе не хочешь вспоминать лица врагов, но именно они врезались в твою память, словно высеченные из камня фигуры, а лица тех, кто был тебе дорог – померкли. Вариан с тоской вспоминал Тиффин, и понимал, что едва помнит её лицо. Её настоящее, живое лицо. Не те изображения с портретов, слишком официальные и холодные, а настоящее. Её улыбку, её смеющиеся глаза, запах её кожи, мелодичность голоса. Но сколько бы ни силился, на всё, что его хватало – это лицо Андуина. Но это был сын, а не та женщина, которая родила его.
Ещё он совсем забыл Лотара, отца, мать… даже ближайших соратников. Черты лица Болвара навсегда стерлись из памяти. Как и Артаса.
Артас… это словно было совсем в иной жизни. Словно в дурном сне. Но что, если дурной сон и есть вся его жизнь? А что тогда сейчас?
Если так подумать, то и Джайну он помнил уже взрослой волшебницей, а не той девчонкой из Кул-Тираса, что пророчили в невесты к кронпринцу Лордерона. Да и самого Лордерона больше нет, одни руины.
Когда у тебя впереди вечность, ты не думаешь о прошлом. Но когда у тебя есть только прошлое, ты цепляешься за него, как за спасательный круг, чтобы тьма не поглотила тебя, уже навсегда.
Или уже поглотила? И нет той ниточки, по которой можно выбраться, не потеряв себя?..