— …Она всех нас погубит, Питер! Из-за нее все мы будем лежать на Барже Жнеца.

Венди потёрла глаза, надеясь, что это поможет ей окончательно проснуться, и толкнула дверь.

Они шагали под дождем, озябшие, насквозь мокрые. Незнакомые улицы, похожие друг на друга, серые дома, выстроенные в неровные ряды. Было слишком светло, когда зажглись фонари: тусклый желтый свет терялся за стеной ливня, холодные струи падали с неба и пытались утопить две фигуры, что осмелились оказаться снаружи. Поначалу это и правда казалось приключением — вырваться в ненастную погоду из дома, потерять своё отражение в лужах и слушать рассказы незнакомого юноши с прекрасной улыбкой, несколько минут назад истекающего кровью.

— Мне в любом случае нужно возвращаться к своим, — Венди помогала новому другу аккуратно надеть куртку, такую странную и необычную, что напоминала доспехи маленького народа, живущего лишь в сказках. — Ты никогда не гуляла под дождем?

— Я никогда не покидала дом без сопровождения, — уклончивость в ответе заставила Питера удивленно взметнуть брови. — И ведь в такую погоду можно простудиться. Вот, возьми шарф брата, он не заметит, — «я что-нибудь придумаю». При их играх и переодеваниях легко можно было потерять вещи даже в собственном доме.

— Мы не болеем, если используем свои силы.

«Мы». Сердце радостно отстукивало в тишине холла. Питер так легко раскрыл свою настоящую сущность, продемонстрировал способности прямо… прямо у неё на глазах! «Так нельзя, глупый! Ты должен скрывать, кем являешься». — «Зачем? Вот ещё!» Такого звонкого смеха Венди ещё никогда не слышала. Питер очаровал ее — криво улыбающийся, он попросил пару повязок, чтобы укрыть кровавый бутон, что распускался на правом боку. Не видевшая настоящих ранений Венди была поражена стойкостью этого мальчишки, он словно героем сошёл со страниц ее любимых книг.

— Ты… я могу довести тебя до конца улицы, ты ведь ранен, — неуверенное предложение сорвалось с губ. Чем она вообще могла помочь? Сотворив пальцами какие-то знаки, сам себя «подлатал», остановив кровь. Краснощекая от смущения Венди лишь перевязала его торс разорванной простыней.

Он вновь засмеялся, демонстрируя возможность самостоятельно передвигаться, без участия своей новой знакомой. Распахнутая дверь напоминала портал в другой мир, незнакомый и манящий новыми историями, что могут произойти, стоит лишь перейти черту. Питер не приглашал на прогулку, что уже рисовало воображение, — Венделина сама осторожно взяла его за плечо, обмотав шарфом шею. У неё даже не было верхней одежды, почему такие мелочи были так незаметны ранее? Девочка облачилась в длинный плащ матери. Зонты этим вечером семья забрала с собой.

— Если хочешь — можешь составить мне компанию.

Если хочешь… Попробовать нечто новое казалось лучше, чем провести еще один вечер в ожидании историй родителей и, возможно, пары коротких фраз от брата — Джеймса, игры с которым становились все реже. Ей предлагали создать свою собственную историю: о ней, конечно, нельзя будет рассказать взрослым, но просмотреть после во снах… В конце концов, который час… семь? Брат говорил, что они вернутся к восьми.

«Это ненадолго. Никто и не заметит». Шагнув за черту, за дозволенное, тот вечер определил худшее для девочки, что решила показать себе, насколько смелой может быть. Спустя полчаса она встретит своего брата на пороге и будет дрожать от холодного дождя, до этого кажущимся веселым компаньоном в исследовании города, в непонимании выслушает крики, обвиняющее «ты, ты, это все ты!» Голос брата вырежет эти слова на сердце, когда захлопнется дверь.

Питер вернётся к ней, не успев дойти до конца улицы. Вернётся, и от резких движений и попыток поднять не успокаивающуюся девчонку повязки окрасятся красным. Снимет и выбросит в лужу шарф брата, в мгновение ставшего ненавистным, и без раздумий уведёт с собой.

Так Венди потеряла все. Волшебный и незнакомый мир Кеттердама оказался жестоким по отношению к ней, шагнуть за порог было достаточно, чтобы город скомкал страницы ее главы и размыл чернила в шумном ливне. Возможно, просиди Венди на крыльце до утра, старший брат бы смягчил свой гнев и дал возможность объясниться. Возможно, оставшись у двери в эту ненастную погоду, решимость познать новое вознаградилась бы лихорадкой, что к утру бы забрала ее жизнь.

Возможно. Если бы юноша с самой прекрасной улыбкой не унёс её, рыдающую и оставленную всеми, в сказочный дом малинового цвета с выцветшими белыми карнизами. Много незнакомых лиц выбежало к ним с вопросами наперебой, и лишь высокий парень с взъерошенными темными волосами наблюдал за переполохом, стоя в стороне, ветер донёс его холодные, резкие слова, заставляющие сильнее вжаться в плечо Питера.

— Нам не нужна девчонка. Она всех нас погубит!

Бледное лицо Феликса — «старшего брата», которого осуждали многие «потерянные» за бесцеремонность и требовательность, — вытянулось и отразило на себе только что сказанные слова. Он понял: все беспокойство было услышано, но извиняться за это не собирался. Напоследок бросил недовольный взгляд на своего лидера и покинул комнату. За спиной Венди хлопнула дверь, заставив дернуть плечами от неожиданности.

Воцарилось молчание. Почему Феликс с порога отрёкся от неё, так легко и грубо, и не уставал повторять одно и то же? Венди видела слепую агрессию и от того, что один из «братьев» беспричинно отказывается принимать ее, становилось горько. «Хайкорт» стал для «потерянной» новым миром, заменив ее маленькую детскую. Сколько игр можно было придумать, сколько историй рассказать мальчикам, заинтересованно вытягивающим шеи, когда Венди спускалась вниз в сопровождении Питера! Только держалась она испуганной мышью, которая забивалась в угол комнаты и плакала, уставившись в стену.

Завтра исполнится ровно неделя, как она стала одной из них. Только говорить с кем-либо, кроме своего единственного друга, было страшно, неуверенные шаги в незнакомую жизнь, казалось, были слишком медленными. Возможно, ещё что-то случится, как бывает в переломный момент книжных историй… «Почему? Думаешь, Джеймс придет за тобой, заберёт домой, всё забудет?» Он старше, он мог простить эту глупую выходку… Но брат не приходил. Рядом были кто угодно, что теперь звались «братьями», и каждый пытался по-своему успокоить новенькую, шепча одобряющие фразы и даря припрятанные вещи. У Венди светлело на сердце, но стоило рядом показаться Феликсу и посмотреть на детей, выстроившихся вокруг, как все моментально вновь окрашивалось в чёрный цвет.

За дверью послышался голос старшего шквального, который без объяснений распускал собравшихся.

— Он меня ненавидит, — Венделина обняла себя руками и виновато посмотрела на юношу. — Он уже не раз говорит одно и то же, это предостережение пугает, я не хочу, чтобы с вами случилось что-то плохое. Горе заразно, — возможно, это не просто так, и у Феликса есть причины для подобных слов, но сейчас произнесенное вызывало лишь печаль, звучало, словно приговор. В отеле проживало много девушек, что были старше Венди, почему для уколов выбрали именно ее? — Может быть, мне стоит… стоит попробовать поговорить со своим братом? — она скучала по Джеймсу, и чувство вины пожирало ее изнутри.

«Скажи, что мне делать дальше…»